Как я отпустила железные перила и сопротивлялась возвращению к Христу

Часть 1:  Отпуская железные перила

Пять лет назад Брейден и я проходили через серьёзные изменения в нашей жизни. Я только что переехала из дома, в котором Брейден провёл свои первые четыре года. Это было место, где он сделал свои первые шаги, прокатился на своем первом трехколесном велосипеде и научился кормить крекерами своих рыбок, живущих в солёной воде. Это был первый купленный нами дом. Мы перекрасили все стены в доме (иногда дважды), посадили грушевые деревья и гладиолусы; мы отшлифовали полы, где до сих пор видны мои следы на лаковом покрытии.

Это был наш дом, и наша семья была целой. Но новая глава писалась уже на новом месте, с новым стартом и новыми перспективами: такое делает с человеком развод. Брак меняет людей. К этому я была готова, но я не ожидала, что изменения коснутся моего отношения к мормонской вере. На протяжении нашего брака мы с мужем медленно отделяли Церковь от нашей жизни. Началось с малого: на самом деле изменения были настолько незначительны, что многие бы даже не признали их значимость.

«Самая верная дорога в ад — та, по которой спускаются постепенно, дорога пологая, мягкая, без внезапных поворотов, без указательных столбов» (К. С. Льюис).

Первым шагом (и самым простым, чтобы быть честной) было не платить десятину. Наши Священные Писания переселились с тумбочки рядом с кроватью в коробку на чердаке. Семейных молитв больше не было, так как из-за нашего плотного графика утро было хаотичным, а спать мы ложились в разное время. Нас никогда не было дома. Нас также никогда не было и в Церкви.

Во всяком случае, его не было. У меня это заняло немного больше времени, так как у меня было призвание в Первоначальном обществе, что заставляло меня появляться, по крайней мере, на два часа каждое воскресенье. Когда меня освободили и дали второе призвание в Обществе молодых женщин, я быстро нашла предлог для того, чтобы меня отозвали, так как из-за рабочего графика мне часто приходилось работать допоздна по вечерам в среду. Это был предлог. Всё это было предлогами.

Всё это изменилось, и я даже не заметила последствий. Духа уже не было. Святой Дух был больше не слышен, и присутствие силы Священства пропало. Вся защита, державшая тени в страхе, больше не действовала и таким образом перестала существовать в нашем доме. С правильным или неправильным, чёрным или белым, серая территория распространялась. Серость становилась темнее, пока пустоту не заполнила чернота, так что мы даже не вздрогнули. Пропуск Церкви стали только началом, пологий склон был только обманом, созданным противником.

То, что мы воспринимали как спокойный образ жизни без радикальных негативных последствий, было обманом зрения; мы просто не могли видеть последствия, которые находились впереди, так же как мы не понимали, насколько плачевными для души станут те вехи. По мере того, как мы отходили дальше от железных перил, наши решения начали основываться на мгновенном удовлетворении вместо долгосрочного счастья. Рассуждения теперь подкреплялись не евангельскими истинами, а житейской мудростью.

Самой обманчивой идеей из этой мудрости была порнография: идея, что если мы будем использовать её вместе, то это укрепит наши интимные отношения. Мы следовали за этой ложью по пути в магазин, и затем по пути обратно домой. То, что когда-то было оплотом безопасности, местом для поклонения и присутствия духа, теперь стало бесплодным, и там больше не было настоящего поклонения, настоящей интимности и настоящей любви, всё было быстро заменено поддельным, неглубоким и пустым.

Эта неискренность, поверхностность и постепенная бесчувственность оказались в центре наших отношений. Наш вечный брак, запечатанный на всё время и всю вечность, начал рушиться. Мы просто не выполнили нашу часть договора: Бог больше не мог общаться с нами. Это ускорило процесс, и он продолжался.

Я помню, как в классе письма нам дали задание описать наше «счастливое место». Моё воображение ожило и вылилось в два листа с описаниями прекрасного пейзажа: как я там оказалась, что делала и что чувствовала. До сих пор я не видела в этом символизма. Я представляла себя в лесу, идущей к поляне, и на опушке я вижу полевые цветы на лугу. Моя долина окружена высокими соснами в обрамлении гор и неба, естественно облачного, с проблесками солнца. Я гуляю посреди этого поля. Кисти моих рук прикасаются к верхушкам цветов, и ветер манит меня вперёд. В центре поля в одиночестве и с уверенностью стоит древний потрёпанный дуб, и там я поднимаюсь к знакомой ветке, где меня ждёт куча книг, и мне хорошо.

Часть 2: Потерянный голос

Прежде чем перейти ко второй части моего путешествия, я должна сначала рассказать о двух идеях, с верой в истинность которых я росла:

• Мы не можем жить счастливой жизнью без Евангелия
• Сатана будет использовать зло для того, чтобы увести тебя подальше: очевидное, кричащее, исключительное зло.

Никогда я не верила в какую-либо ложь больше этой. Вы можете иметь счастливую жизнь на земле без Евангелия. Многие доказали этот факт. Те, кого никогда не учили Евангелию, и даже те, кто оставил учения, могут жить очень надежной, счастливой и полноценной жизнью. Проблема с этой ложью заключается в том, что когда вы её разоблачаете, вы начинаете сомневаться в других истинах.

Искуситель не использует исключительные ситуации, чтобы обмануть вас. Всё, что ему нужно от нас, это чтобы мы спокойно игнорировали Спасителя: противоположность любви — не ненависть, а равнодушие. Для достижения этого он не пойдет на использование вопиющих соблазнов. Вместо этого он использует зеркала — отражения твоих настоящих желаний — постоянно сопровождая тебя на этом пути. Он знал мои желания и создал подделку. Была ли я счастлива? Я полагала, что была.

У меня был муж, дом, прекрасный ребёнок, чудесные друзья, стабильная работа, и день за днём наша жизнь была простой, незамысловатой и предсказуемой. Мы не переживали о том, чтобы включать в наш бюджет десятину, или о том, какой рейтинг у фильма, который мы смотрим. Некоторые друзья знали, что мы «были религиозными фанатиками», но новые знакомые не осуждали нас и не отстранялись от нас из-за всех тех банальных вопросов о странностях и мормонах: это был хороший перерыв от стереотипов. Чем успешнее мы становились в нашей жизни без Небесного Отца, тем больше мы верили, что мы никогда в Нём и не нуждались.

Затем случилось что-то странное. Это сложно объяснить, но насколько резкой, упрямой и шумной я была, вскоре я стала немного… незаметней. Шаг за шагом мой быстрый ум и резкий язык взяли перерыв: я окружала себя людьми, в круг которых я хотела бы вписываться. Я больше не отстаивала свои убеждения, и без всякой веры я потеряла почву под ногами. У меня не было какой-либо позиции: никаких противоречащих идей относительно популярных мнений, и никогда больше не используя свой голос,  я, в конце концов, потеряла его.

Моя уверенность исчезала, и из-за этого множество искажений начали пускать корни, полностью преобразуя мою личность в кого-то другого. До сих пор я размышляю о том, через что должна была пройти моя семья, я стала меньше смотреть за собой, чем делала это раньше. Улыбки стали искусственными, и моя искренность ослабла. Временами я чувствовала, что это мои братья и сестры отстранились от меня, но на самом деле я укрывалась от их света. Он был слишком ярким и слишком непереносимым.

Я впала в ложное представление о себе. Последствия моих действий начали меня душить. Я больше не восхищала своего мужа крепким свидетельством или сильным духом. Он больше не видел меня как Дочь Бога, но как уязвимую покорную тень. То, что начиналось как совместный просмотр порнографии, вскоре стало привычкой. Внезапно я стала соревноваться с женщинами, которые выглядели, действовали и изображали идеальную сексуальность. Мои характерные черты были отброшены как непривлекательные, и мои недостатки сильнее подчёркивались, благодаря изображениям, передававшимся с экрана.

Инстинктивно я начала глубже копаться в моих собственных недостатках. Борьба или бегство — это подсознательная реакция, и я больше не могла бороться за себя, потому что чувствовала, что стала ничтожеством. Депрессия или безнадёжность никогда не пускали во мне глубокие корни: эти красные флажки, возможно, пробудили бы меня к реальности. Но того, что делало меня МНОЙ, уже давно не было, оно сменилось мелким подобием, которое боится говорить. Я никогда не находилась в опасности физической, но эмоционально я причиняла ему боль, так же как он причинял боль мне.

Мы делали это вместе, разрушали наши отношения, и мы оба были слишком ожесточены, чтобы вернуться к пониманию, что это будет равноценно худшему сценарию. Всё это время мы притворялись ради тех, кто смотрел на нас. Одиннадцатилетний брак, прекрасный сын — всё это для других представлялось идеальной жизнью.

Затем зеркала начали поворачиваться, и в игру вступил неизбежный эффект домино: каждое зеркало рушилось одно за другим, оставляя беспорядок, от которого я слишком боялась уйти. Я не понимала, что всё это было подделкой, пока ложь не стала явной. Я обнаружила себя стоящей в пустоте, далеко от моего луга. Я осматривалась вокруг себя и видела бесконечное число следов, как доказательство того, что я иду по этому пейзажу уже в течение некоторого времени. Где были мои горы, оберегавшие моё убежище? Сосны больше не охраняли меня. Дикие цветы не подбадривали меня, и ветра, приносившего уверенность, что я никогда не бываю одна, я  больше не чувствовала.  Где был мой дуб: мой центр, мой Учитель, к которому я шла, чтобы ощутить мир?

Мои книги — счастливые воспоминания, заполнявшие каждую страницу, — больше не существовали. Ничего. Я отошла от всего этого. Добровольно.

Часть 3. Найти свой центр

Противоположность любви не ненависть – это равнодушие.

На этом отрезке нашей семейной жизни мы оба стали равнодушны друг к другу. Мы не хотели бороться за прошлое счастье, или собирать осколки: их было слишком много, и это было слишком сложно.

После всех этих лет я могу оглянуться назад и увидеть принципиально важные ступеньки, которые помогли мне вылезти из ловушки. Инструменты, необходимые, чтобы помочь мне выстоять: шанс получить более хорошую работу, от которой я чуть не отказалась в начале года, но, к счастью, этого не сделала. Эта новая работа больше не предлагала мне гибкий график, но это давало мне чувство безопасности и столь необходимую прибавку к жалованию.

Благодаря новой работе, появилось больше возможностей, и к тому времени было решено, что я перееду: у меня было достаточно средств, чтобы сделать это и процветать самостоятельно. Другим благословением была моя семья: братья, которых я держала на расстоянии вытянутой руки, встали на мою сторону и стояли на страже, когда я была эмоционально повержена. Сёстры, которые не проявляли ничего, кроме любви и поддержки, и родители, которые помогали мне чувствовать себя неуязвимой. В тот момент я не молилась, но это делали они.

Я была благословлена, благодаря их вере.

Я была под присмотром и защитой, благодаря их молитвам.

И мой сын, мой невинный и милый мальчик, был защищён от разрушения, охватившего его дом, благодаря праведности моей семьи.

В свой 31-й день рождения я переехала в собственную квартиру и начала приходить в себя. Мой брат Брэд спросил меня, не рассматриваю ли я возможность после семи лет вне Церкви вернуться, но я сказала ему, что последнее, что мне хотелось бы сделать — это вернуться, просто потому, что я сломлена. Я не хотела быть неискренней в своём возвращении, и в тот момент я не возлагала особых надежд на возвращение к тому образу жизни, тому идеалу, которому я не думала, что могу посвятить себя.

Так что я оставалась в стороне и сосредоточилась на следующих шагах, завершающих организацию условий жизни и документах, касающихся развода. Одиночество дало мне время подумать и время вздохнуть: большее благословение, чем я полагала тогда.

Это уединение было недолгим. Он не собирался отказываться от меня.

Через неделю после моей вновь обретённой «свободы» я ехала домой с работы. Мой разум был свободен от всех насущных проблем, и мои мысли плавно текли, когда тишина прервалась.

«В воскресенье ты пойдешь в Церковь».

Я знала этот голос.

Я знала это чувство, которое наполняет покоем и определенностью, и я не могла проигнорировать его. Без всяких вопросов, без сомнений я последовала этому указанию, и я вернулась в очень знакомое, очень тёплое и очень гостеприимное место.

Было ли странно вернуться назад спустя так много лет?

Нет, я ощущала себя естественно и привычно.

Было ли это просто?

Это никогда не просто.

Стоило ли это того?

Всегда.

Каждый шаг с того момента был восхождением на вершину, чтобы вернуться к тому, от чего я ушла. Каждый миг, когда я сомневалась или колебалась, мне просто стоило посмотреть на своего сына, чтобы понять, что это путешествие для нас обоих.

Найти дорогу обратно — это недостаточно.

Опора на Искупление — это священное, духовное руководство. Как чувство вины толкает нас вперёд, и смирение преклоняет колени, так момент прощения, прощения себя, охватывает целиком и переполняет чувством.

Но сначала, прежде чем любое очищение могло иметь место, мне нужно было сделать ещё один шаг.

Та первая встреча с епископом оказалась очень безопасной и лишённой осуждения. Он дал мне задание — самый простой и самый очевидный совет из всех, которые я знала из бесчисленных уроков Первоначального общества, воскресной школы и семинарии, стал основополагающим в моём процессе прощения.

Так что вечером, когда я вернулась в свою тихую и пустынную квартиру, я опустилась на колени, чтобы помолиться. Привычка, выработанная много лет назад на семейном домашнем вечере — молиться перед тем, как открыть свои Священные Писания для изучения, чтобы разум мог собраться, и сердце могло открыться. Мой епископ посоветовал мне читать Священные Писания, и я встала на колени, готовясь сделать это, когда я осознала, что это то, чего я сделать не могу. Отчаянно я перерыла все коробки, разбросанные по всему дому, но ни в одном из них не было моих Священных Писаний. Я снова встала на колени, чтобы воззвать к моему Небесному Отцу.

«У меня нет Священных Писаний».

Читай свои Священные Писания.

«Но у меня их нет». И пока я плакала у своей постели, ко мне пришла чёткая картинка того, где они находятся, и я заплакала ещё сильнее.

«Я оставила их. Я не могу вернуться за ними. Не сейчас». Я заплакала снова, когда  поняла, что они были в коробке, на чердаке дома, покинутого мной несколько дней назад.

«Пожалуйста, не принуждай меня идти туда».

Читай свои Священные Писания.

«Я не могу. Я не могу вернуться. Я ещё не настолько сильна».

Читай свои Священные Писания.

Вместе с этим последним указанием паника и тревога покинули меня. Я ещё раз ощутила чёткое изображение в своей голове, и, не колеблясь, встала, подошла к шкафу и неуклюже подняла с полки коробку. Края коробки сносились, и картон стал слабым. Я не заглядывала в эту коробку годы — с тех пор, как я упаковала её одиннадцать лет назад, переезжая из дома моих родителей.

Я села и открыла створки, увидев старые школьные принадлежности и потерянные бумаги, перемешавшиеся друг с другом, пока я продолжала рыться в коробке. Моя шкатулка была на самом дне. Из красного дерева, простая и элегантная, до этого момента я даже не помнила, что она у меня была. Мои медальоны Общества молодых женщин, старое колечко ВИ и забытые ожерелья смешались между собой. Но моё внимание привлёк нижний ящик, и, открыв его, я вытащила сложенный конверт. Мягкий и прошедший сквозь всё время, он был вскрыт и просмотрен.

И здесь был он: мой якорь.

«Сестра Меган Энн Стейскал, во имя Господа Иисуса Христа, силой и властью Святого Священства Мелхиседекова, я возлагаю мои руки на твою голову в этот особый день, чтобы дать тебе благословение, даже твоё патриархальное благословение».

Мой личный стих из Писаний.

«Это будет руководить и влиять на тебя на протяжении всей твоей жизни, и поможет тебе понять твои отношения с твоим Небесным Отцом, чтобы подтвердить в твоём сердце, что ты на самом деле Его дочь».

Его дочь.

Как я могла когда-либо об этом забыть? В тот момент я почувствовала подъём и прилив сил, когда Дух подтвердил мне моё происхождение.

Кто я?

Откуда я пришла?

Зачем я здесь?

Куда я иду?

Тут было все, открытое мне и записанное много лет назад, так что у меня всегда будет напоминание о божественности моего существования и моём месте в Его плане.

С тех пор у меня появился ещё один вопрос, нуждающийся в ответе. Ответ, с которым я стараюсь примириться в последние пять лет. Через мой собственный путь искупления мне требовалось копнуть немного глубже, чтобы понять мою истинную сущность, мой истинный дух, чтобы жить дальше.

Почему я такая, какая я есть?

Как я могла позволить этому случиться? Как я отошла? Я ли это была? Была ли я недостаточно сильной? Почему я такая, какая я есть?

Почему я слишком шумная? Почему мне так сложно говорить шепотом? Почему я считаю моё вызывающее поведение милым? Или более того, почему моё очарование столь несносно? Почему я люблю громко петь, зная, что я ужасная певица? Как так получается, что я могу часами писать,  и в то же время моя концентрация внимания подобна белке, когда от меня требуется спокойно сидеть и сосредоточиться? Почему я всё подвергаю сомнению? Почему я так открыто рассказываю о своей жизни, даже если это неловко и стыдно? Почему я хихикаю каждый раз, произнося «кумкват»? Почему я выгляжу так, как я выгляжу? И почему, ПОЧЕМУ, я когда-то боялась быть собой?

Я пренебрегала тем, кто я есть, и, поступая так, я ставила под сомнение свою роль в жизни. Похоже, я не вписывалась в рамки, так что вместо того чтобы изменить окружающую обстановку любовью Христовой, изменилась я сама. Моя личность угасла, моё послушание нарушилось, и разрослась неуверенность в себе. Я потеряла мою веру, мой голос, и тем самым потеряла себя.

Ты действительно Его дочь.

И благодаря этому стиху из Священных Писаний и моему Патриархальному благословению, я смогла снова найти себя в Его любви и снова ухватиться за железные перила.

Автор: Меган Энн Стейскал.